Накопил-Ка Веры © Бирюзы

Давно война осталась за плечами,

И чаша горя выпита до дна.

Но каждый год июньскими ночами

Взрывается в России тишина.

И вновь кого-то память кинет в ужас

Разлук, смертей, голодного житья;

И кто-то вновь во сне увидит мужа,

По возрасту пригодного в зятья.

Погибшие остались молодыми-

Их не состарить и не воскресить.

За них, погибших, сделались седыми -

Вдвойне седыми вдовы на Руси.

А Русь живет: в трудах, в заботах, песнях,-

Ее поля забыли про войну.

Давай умолкнем на минуту, сверстник,

Послушаем в июне тишину! ( Июньская ночь. Стихотворение автора,  имя которого, к сожалению, мне не известно. Помогите исправить несправедливость).

Пройдет война, и зарастут воронки

Зеленой идиллической травой,

И защебечет жаворонок звонко

Над полосой, когда-то фронтовой...

Расскажем детям мы, как шли когда-то

Солдатами в разведку на заре,

И прошлое припомниться как дата

В оборванном давно календаре.

А, может быть, мы, ветераны, будем

Дремать на солнце где-нибудь в Крыму,

Быть может, мы возьмем и позабудем

О годах, растворившихся в дыму?..

Но - так не будет!

Слишком многим были

Для нас года и бедствия войны,

Окрепли в них мальчишеские были,

Сгорели в них мальчишеские сны. ("Пройдет война", Илья Лапшин, 1943)

У нас на фронте тоже лето,

Дым, стрельба да марево вдали.

Вся земля в защитный цвет одета.

На цветах качаются шмели.

 

А в лесу, где притаились пушки,

Где росинки бисером висят,

Обитают зычные кукушки

И кукуют раз по пятьдесят. ("Лето сорок третьего" Сергей Смиронов, 1943)

В Суздале звонница белая,
На карауле луна.
Чу, молоточки несмелые,
Звон и опять тишина.

Тьма за стеною хорониться,
Смотрит в былые года...
Что тут должно мне припомниться,
С чем я приехал сюда?!

Не теремами с подклетьями
И не крестами могил -
Тем, что родился здесь Лебедев,
Город старинный мне мил.

За золотыми хоромами
Морю шуметь суждено -
Имя поэта знакомое
Улице тихой дано.

Что это, матери пение
Или на зорьке труба?
Юное к морю стремление
И грозовая судьба.

Волны позвали, не чудо ли?
В славном предвестье атак
В маленьком городе Суздале
Вырос отважный моряк.

Это война всесторонняя
В штурмана в бой позвала.
"Ленинец" - лодка подводная -
Курсом в бессмертье ушла.

То в ноябре сорок первого
Мы не забудем число -
Сердце Республики верное,
Илом глубин занесло.

...Улицы именем, песнею
К нам возвращается он,
Слышит о мире известия
Или кузнечиков звон.

И молоточки без устали
Ход отмечают минут,
В сказочном городе Суздале
Склянки матросские бьют.

(В. Азаров "Улица Алексея Лебедева")

Роняет золотые листья клен
В алею сада с памятником рядом -
Здесь в бронзу и гранит запечатлен
Бессмертный подвиг. Осень Ленинграда
Кладет цветы к нему на пьедестал.
Остановись, моряк, в поход идущий:
Здесь на века как символ славы встал
На якорь гордость флота - "Стерегущий".
Увидишь ты матросов - двух друзей...
Нет! Лучше смерть, а не позор плененья -
Во имя чести Родины своей
Они открыли клапан затопленья.
Последние минуты до конца...
Умолкли залпов гулкие раскаты...
Враг не сломил их гордые сердца,
И море рвется  к ним, в иллюминатор.


(Н. Снегирев. "Бронза")

Вот, кажется, нету спасенья -
И чайка забьется в волнах,
Но мудрый закон возвращенья
Заложен в неравных крылах.

Не может она не вернуться!
Такой уж она создана!
К своим -
Ее ждут не дождутся -
Летит бумерангом она.

Пусть буря, пусть горя немало,
пусть шторм и не видно звезды,
но круча родимая встала
пред ней
из кипучей воды.

...Тебя,
мудрокрылая птица,
я видел над морем войны.
Нам было дано возвратиться!
Такими уж мы рождены!

(Л. Вышеславский "Чайка")

Выйдя на Волгу, я встал над откосом.
Около крайних домов Сталинграда.
Этот участок был отдан матросам.
Здесь воевала морская бригада.
Тихие всплески, потоков журчанье,
Волнами, волнами - воспоминанья!

Шли из Одессы пешком экипажи,
Из севастопольской дали шагали.
Их ненавидели в лагере вражьем,
"Черными дьяволами" называли.
На бескозырках - пехотные каски.
К ранам набухшим присохли повязки.

Было у хлопцев особое горе.
Старый матрос говорил перед боем:
-Коль погибать, так уж лучше на море,
Если могила, пусть рядом с прибоем!
Но  умирали матросы на суше -
"Черные дьяволы, светлые души".

Вот их могила. Гранитная призма.
Острая вышка геологов рядом.
Стройка великая под Сталинградом.

...Входит в плотину могила над плесом.
Море идет к сталинградским матросам.

(Е. Долматовский "Море придет")

Горит черноморское солнце в тумане,
Акации с нами в пути,
По улице песня шагает и манит.
Солдат, в ног с песней иди!
Отец твой прошел эту улицу с боем,
Под танки бросался твой брат.
Тогда лишь становиться город героем,
Когда стал героем солдат.
Тебе доверяет родная держава
Безбрежный простор голубой,
С тобой броненосца "Потемкина" слава,
Котовского слава с тобой.
Так будь же всегда этой чести достоин -
И подвиг прославиться твой,
Великой страны несгибаемый воин,
Советской земли часовой!
Растаяла в море тумана завеса,
Под солнцем играет волна.
С любовью глядит на тебя вся Одесса,
Глядит на тебя вся страна.
Отцовское знамя шумит над тобою,
Под ним шел в атаку твой брат.
Тогда лишь становиться город героем,
Когда стал героем солдат!

(М. Лисянский "Горит черноморское солнце")

Улицы, зеленые когда-то,
Смыты наводнением атак,
В гору, на вершину Митридата,
Молча поднимается моряк.

Почесть воздается боевая
Здесь любой траншее и норе.
В сорок первом, кровью истекая,
Моряки держались на горе.

Грома орудийного раскаты
Слышали окрестные поля.
Ржавыми осколками на скатах
Щедро нашпигована земля.

Кончились ступени. Море низко.
Облака касаются могил.
Молодой моряк не к обелиску -
Он к высотам духа восходил.

(В. Субботин "На Митридате")

- О чем ты тоскуешь, товарищ моряк,
Гармонь твоя стонет и плачет,
И ленты повисли, как траурный флаг,
Скажи нам, что все это значит?

Не ты ли моряк, в рукопашном бою
С врагами сражался геройски?
Так что же встревожило душу твою?
Скажи нам, товарищ, по-свойски.

-Друзья, свое горе я вам расскажу,
От вас я скрываться не стану:
Незримую рану я в сердце ношу,
Кровавую жгучую рану.

Есть муки, которые смерти страшней,
Они мне на долю достались -
Над гордой и светлой любовью моей
Фашистские псы надругались.

Ее увели на позор и на стыд,
Скрутили ей нежные руки.
Отец ее ранен, братишка убит...
Так мне написали подруги.

Я сон потерял и во мраке ночей,
Чуть только глаза закрываю,
Любовь мою вижу в руках палачей
И до крови губы кусаю.

И нет мне покоя ни ночью, ни днем,
От ярости я задыхаюсь.
И только в атаке, в бою, под огнем
Я местью своей упиваюсь...

Рыдает и стонет по милой гармонь -
Она так любила трехрядку ...
Скорей бы услышать команду: "Огонь" -
И броситься в смертную схватку!

(В. Лебедев-Кумач "Незримая рана")

Холодные волны вздымает лавиной
Широкое Черное море.
Последний матрос Севастополь покинул,
Уходит он, с волнами споря.
И грозный, соленый, бушующий вал
О шлюпку волну за волной разбивал.

В туманной дали
Не видно земли,
Ушли далеко корабли.

Друзья-моряки подобрали героя.
Кипела волна штурмовая.
Он камень сжимал посиневшей рукою
И тихо сказал, умирая:
"Когда покидал я родимый утес,
С собой кусочек гранита унес

Затем, чтоб вдали
От крымской земли
О ней мы забыть не могли.

Кто камень возьмет, тот пускай поклянется,
Что с честью носить его будет.
Он первым в любимую бухту вернется
И клятвы своей не забудет!
Тот камень заветный и ночью и днем
Матросское сердце сжигает огнем.

Пусть свято хранит
Мой камень гранит:
Он русскою кровью омыт!"

Сквозь бури и штормы пройдет этот камень
И станет на место достойно.
Знакомая чайка помашет крылами,
И сердце забьется спокойно.
Взойдет на утес черноморский матрос,
Кто Родине новую славу принес.

И в мирной дали
Пойдут корабли
Под солнцем родимой земли.

(А. Жаров "Заветный камень")

Все небо затянуто дымом,
И чайки кричат над водой.
А палуба "Красного Крыма"
Нам надолго стала землей.

Над берегом солнце вставало,
Играло на желтой скале.
Лежали враги где попало
Вповалку на крымской земле.

Рассеялось облако дыма,
И флаги на мачты взвились.
На палубе "Красного Крыма"
Победу играет горнист.

А где-то в родимой сторонке,
Где к морю стремиться река,
Вдали тосковала девчонка
И звала к себе моряка.

"Не плач, не грусти, дорогая,
Еще повстречаюсь с тобой,
Когда нам горнист проигарет
На палубе нашей "отбой".

Пока же сквозь вихри и дымы
Уходят гвардейцы в поход
Под вымпелом "Красного Крыма"
По Черному морю вперед!"

(А. Софронов "На палубе "Красного Крыма"" )

"Вахт ам Райн" внизу гнусит гармошка.
Темень. Тень немецкого штыка.
В полночь старый черноморец Кошка
Будит краснофлотца Шевчука.

И идут они от Инкермана,
Сквозь потемки мертвой тишины,
До высот Малахова кургана,
Мимо Корабельной стороны.

Часовым глаза слепят туманы.
Что-то там мелькнуло впереди?
То ли тени, то ли партизаны -
В темноте попробуй разгляди.

Шорох. Всплеск. И тело неживое
Принимает ржавая вода.
Вдоль причала в ночь уходят двое,
Не оставим на камнях следа...

На скалу карабкаются ловко,
Раздирают заросль камыша,
Гулкая старинная кремневка
Вторит автомату ППШ.

...Смерть из глаз орлиных свет украла.
В темном склепе не видать ни зги.
Слушают четыре адмирала
Легкие матросские шаги.

И сказал Нахимов Пал Степаныч,
Славный севастопольский орел:
- Это Кошка, адмиралы, на ночь
На охоту правнука повел.

Ужас на пришельцев навевая,
воздухом бессмертия дыша,
Ходит по развалинам живая,
Гневная матросская душа.

Чует сердце - скоро дрогнут скалы
От стального крика батарей.
Мы еще услышим, адмиралы,
В бухтах грохот русских якорей...

Звездный мир над бухтами огромен.
Штык качнулся и упал во тьму.
Лазарев, Корнилов и Истомин
Отвечают другу: - Быть тому!

(А. Сурков. "Севастопольцы")

Есть приказ для маскировки
Нам бушлаты снять.
К новой форме без сноровки
Трудно привыкать.
Гимнастерки, скатки, фляжки.
Но, суля грозу,
Черноморские тельняшки
Подо всем внизу.
Как рванешь в атаке ворот,
Тельник бьет в глаза,
Словно защищает город
Моря полоса.
Восемь раз я всем отрядом
В бой водил ребят.
На девятый - где-то рядом
Угодил снаряд.
Я вперед рванулся телом,
Но в глазах темно,
На тельняшке синий с белым
Красное пятно.
Пусть пройдет в последнем взоре
Все, что знал моряк,-
Белый свет, да сине море,
Да багровый стяг.
Я лежу в бинтах у хаты,
Рана жжет меня,
Но вперед идут ребята,
Не боясь огня.
И врагам моим на горе
Белый свет стоит.
И вверху над синим морем
Красный флаг шумит.
(К.Симонов "Морская пехота")

Подводная лодка уходит в поход
В чужие моря и заливы,
Ее провожают Кронштадт и Кроншлот
И встречи желают счастливой.

Последний привет с боевых катеров,
И вот уж нельзя разглядеть их.
И мы далеко от родных берегов
И близко от славы и смерти.

Нас мало, мы горсточка русских людей
В подводной скорлупке железной.
Мы здесь одиноки средь минных полей
В коварной и гибельной бездне.

Но вот над подлодкой идет караван,
Груженый оружьем проклятым.
Ты врешь! Ни эсминцы твои, ни туман
Тебя не спасут от расплаты.

Пора - торпедисты! И точно в упор
Вонзаются наши торпеды.
Республика, выполнен твой приговор
Во имя грядущей победы!

И с берега видит расправу с врагом
Земляк наш, томящийся в рабстве.
Мужайся, товарищ,- мы скоро придем,
Мы помним о долге и братстве.

Подводная лодка обратно спешит,
Балтийское выдержав слово.
Ты долго ее не забудешь, фашист,
И скоро почувствуешь снова!

Заносит команда на мстительный счет
Пятерку немецких пиратов.
И гордо подводная лодка идет
В любимые воды Кронштадта.
(О. Берггольц. Стих посвящен капитану подводной лодки Грищенко)

Где воздух изранен полетом снаряда,
Где бомбами поле изрыто кругом,
За русскую землю, за честь Ленинграда
Морская пехота дерется с врагом.

Трава на поляне железом примята,
За танком пехота ползет по земле,
В разбитом окопе штурвальный с "Марата"
Остался один на прибрежной скале.

Вскипают барашки в соленом просторе,
Вдоль берега стелются пеной седой.
Шумит краснофлотцу суровое море:
"Стой насмерть, отважный орел молодой!"

И насмерть дерется штурвальный с "Марата"
Как знамя, поднял бескозырку свою.
Врага поражает последней гранатой
И смерть принимает в неравном бою.

Он падая, видел, как строилась рота,
Как пушки по трупам катили вперед
Друзья-комендоры, морская пехота,
Балтийские парни, железный народ.

Где воздух изранен полетом снаряда,
Где бомбами поле изрыто кругом,
За русскую землю, за честь Ленинграда
Морская пехота дерется с врагом.

(А. Сурков "Морская пехота")

В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Овеянный славой,
Матрос Железняк, партизан.

Он шел на Одессу,
А вышел к Херсону -
В засаду попался отряд.
Полхлеба на брата,
Четыре патрона
И десять последних гранат.

- Ребята, - сказал,
Повернувшись к отряду,
Матрос-партизан Железняк,-
Штыком и гранатой
Мы снимем засаду,
И десять гранат - не пустяк!

Сказали ребята:
-Херсон перед нами,
И десять гранат - не пустяк! -
Прорвались ребята,
Пробились штыками,
Остался в степи Железняк.

Веселые песни
Поет Украина,
Веселая юность цветет.
Подсолнух высокий.
И в небе далекий
Над степью кружит самолет.

В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Овеянный славой,
Матрос Железняк, партизан.

(М. Голодный "Партизан Железняк")